Развитие инклюзивных институтов в контексте межэтнических отношений и геополитической конструкции в постсоветском пространстве на примере Казахстана

– Автор: А. Ермеков

Это исследование проводилось в рамках финансирования КН МОН РК (Грант AP08856467
«Развитие инклюзивного общества: роль модели образования и социального государства
(всеобщего благосостояния), опыт скандинавских стран»).

*Данный анализ написан с точки зрения материалистического подхода и в большей степени опирается на марксистские основы восприятия социально-политических процессов.

Развитие инклюзивных институтов – это неотъемлемая часть развития постиндустриальных обществ, которые склонны к культурному многообразию мира. Что примечательно в истории развития политических наук, а именно в рамках теорий международных отношений, становление концепций транснационализма и неолиберального институционализма приходится на период конца 60-ых и начала 70-ых гг., когда произошла «сексуальная революция» т.е. отмена патриархально-консервативного строя традиционной семьи и начала формирования новых социальных паттернов, которые уже отличались от традиционных форм отношений. Усиление транснационализма т.е. взаимозависимости и взаимосвязанности в системе международных отношений, привело к тому, что культурный плюрализм и мультикультурализм стали естественными продуктами транснационализации и глобализации мировой экономической системы. Здесь, конечно же, стоит сделать некоторые геополитические заметки.

Структура и природа американской гегемонии существенным образом отличалась от советской системы. Здесь сыграл роль географический фактор, США – это страна, отдаленная от Евразии двумя мировыми океанами, и соответственно для укрепления американской гегемонии в Западной Европе и в Восточной Азии необходимо было развитие комплексных экономических и социальных связей с регионами. Американская экономическая политика, прямого или косвенного воздействия создала сложные формы коммуникаций, начиная от ГАТТ, и заканчивая до участия стран-союзников США в общем рынке. Поэтому принцип американской гегемонии лежал не только исключительно на военной силе, но и развитии и внедрении форм экономической кооперации и сотрудничества. Разумеется, военная сила здесь в большей степени играла фоновую роль, для создания условии кооперации. Поэтому, в американской стратегической политике силен тезис о том, что у США нет интересов, у США есть обязательства перед союзниками.

Здесь, мы видим основу развития постиндустриальных обществ, что постиндустриальные общества могут развиваться исключительно в сложных и комплексных условиях взаимосвязанного мира, поэтому развитие инклюзивных институтов является продуктом постиндустриальной экономики, где экономический формат отношений или экономическая организация формируют систему соответствующих социальных связей. Именно европейские державы создали базу для развития будущего космополитизма, и именно европейская культура создала базу для развития стержневой культуры. Для объяснения данного феномена можно обратиться к трем мыслителям, которые рассуждали насчет природы рассматриваемого субъекта. Так, Николай Трубецкой отмечал, что джингоизм есть обратная сторона космополитизма. Хотя и космополитизм и провозглашает отдельные принципы от имперского национализма, тем не менее, они обладают общей базой. В доказательство данного утверждения можно привести пример тех социальных и социально-культурных паттернов, которые оставили после себя европейские империи. Так, в Индии и Пакистане, страны с множественным этническим составом, английский язык и элементы британской культуры, такие как игра, в крикет являются наследием колониальной эпохи. Тоже самое можно сказать и про Францию с ее концепциями франкофонии и Франсафрики. Русский язык как политический компонент и испытывает вызов со стороны местных языков в борьбе за статус, но, тем не менее, русский язык остается главным техническим языком в постсоветских странах, где знание, которого предоставляет большой объем знаний. Сейчас происходит геополитический подъем Китая, рост китайской экономики и связанная с этим профессиональная деятельность иностранцев, предоставляет базу для карьерного роста, что, безусловно, предоставляет статус для изучающих иностранцев. Китай как государство гегемон создает свою стержневую культуру. Конечно, Китай исторически является ядром восточноазиатской культуры, где конфуцианство и китайская письменность легли в основу восточноазиатских культур, в рамках региона. Но сейчас Китай формирует уже глобальную культуру, где, данный процесс происходит косвенным/естественным путем, как пример с языком. Китайский язык, теперь больше не является этногеографическим языком, языком региона, страны, этноса, китайский язык это уже технический язык, который объединяет народы мира (пример, когда я учился в Китае студенты из России и Туркменистана говорили друг с другом на китайском языке, данный бытовой пример может являться индикатором того, что русский язык как советский компонент или конструкт потерял свою актуальность в постсоветском Туркменистане в процессе де-советизации и де-русификации, а знание китайского языка предоставляет профессиональные возможности), и, следовательно, создает космополитическую базу.

Другой существенный элемент постиндустриального общества, это наличие стержневой культуры. Концепция стержня была предложена С. Хантигтоном в его знаменитой работе о столкновениях цивилизаций, где автор выдвинул идею о стержневой стране цивилизации. Здесь, мы выделяем концепцию стержневой культуры. Концепция Хантигтона весьма утрирована и в полной мере не отображает геополитических реальностей политического устройства мира. Доминирование единственной цивилизации, приводит к периоду пре-модерна, и в период до начала процесса глобализации. Даже такой ярый анти-западник как Дугин отметил, что политическое доминирование одной этнической группы может представлять угрозу для России, или если западно-европейские государства откажутся от своих универсалистских прав, и будут следовать исключительно европейской культуре, то это подорвет их моральную легитимность вне Европы, и подорвет их статус как средних держав, к примеру, авторитет Франции в Африке. Поэтому, формирование инклюзивных институтов происходит в бывших имперских государствах, где стержневая культура (британская, французская, влияние немецкого образования и интеллектуальной мысли на культуру Европы, универсализм американских ценностей или идентичность советского человека) объединяет различные народы. Базис стержневой культуры создается при военном, экономическом доминировании гегемона. Французская культура стала стержневой для западно-африканцев и вьетнамцев. Английский язык является средством коммуникации в США для не-европейских народов, скажем друзья среди которых индейцы, афроамериканцы и гавайцы. Здесь, английский язык и американский образ жизни, набор ценностей и т.д. выступают в роли стержневой базы, основы, вокруг которых держится стержень нации. Для интереса стоит добавить и феномен движения Black Lives Matter в контексте интерпретации российских западников-либералов. Мы сами не будем вдаваться в природу данного движения, но отметим его социальный феномен. Актуальность движения БЛМ представляется в том плане, что Запад перестал быть Западом, теперь Запад является глобальной космополитической культурой, или мега-структурой, которое определяет развитие человечества. Наличие социально-культурного плюрализма, и политика толерантности отображает данную тенденцию. Запад, можно назвать мега-структурой, которая стала домом для всего человечества, и такие социальные явления как продвижение нацменьшинств, ЛГБТ и т.д. являются индикатором данного процесса. Российские западники-либералы, несмотря на свою приверженность Европе и западной культуре, считают, что данные тренды космполитизации Запада заложили основу гибели западной цивилизации. Консерваторы, вне зависимости от своего ранжирования, считают западный космополитизм угрозу европейской цивилизации. Мы не будем вдаваться в идеологические баталии, то отметим, что развитие именно неомарксизм и левый либерализм заложили основу космополитизма. Даже если узреть в корень, то марксизм и либерализм, т.е. социал-демократия является продуктом европейской цивилизации (на это указывал еще Хантингтон в книге «Кто мы», показывая, что марксизм пришел в США с наплывом европейской интеллектуальной мысли в период Второй мировой войны, и позже начав вытеснять классическую англо-саксонскую культуру). Поэтому, исходя из логики истории и происхождения интеллектуальной мысли марксизма и либерализма, то мы поймем, что они продукт европейской цивилизации, и, не смотря на то, что Запад и стремится нивелировать концепт империи, тезис Трубецкого о том, что джингоизм и космополитизм – это две стороны одной монеты здесь подтверждается.

И третий существенный элемент, это тезис о социальных конструктах. Данная идея была предложена знаменитым французским философом Мишелем Фуко, где философ утверждает о том, что социальные конструкты динамичны и могут меняться в зависимости от динамики политических, социальных процессов. Здесь, наиболее яркий пример – это распад советского геополитического пространства и геополитический подъем Китая. Россия является ведущей политической силой в евразийском геополитическом пространстве. Современное влияние России на постсоветское пространство строится не только на институтах в лице ОДКБ и ЕАЭС, но и в рамках мягкой силы, что объясняет ярую реакцию МИД РФ на снижение статуса русского языка. Сейчас советские социальные конструкты, такие как русский язык, общие паттерны мышления т.е. менталитет и демографическое присутствие европейского населения бывшего СССР переживает кризис. И в данном отношений, мы наблюдаем, что русская стержневая культура, которая создала социальную базу для советской модернизации в бывших советских странах, переживает определенный вызов и кризис. К примеру, не смотря на то, что российское образование и считается одним из лучших, не-европейская молодежь центральноазиатских республик видит альтернативу в обучении в Европе, США и Восточной Азии. Это, в свою очередь формирует новые социальные связи, и стирает евразийскую идентичность нового поколения. Одним из наиболее ярких примеров является статус русского языка. Сейчас его доминирующий статус оспаривается другими языками на уровне общественно-политических дебатов в Беларуси, Украине и Казахстане. Т.е. мы видим, что без наличия основной политической конструкции в виде всесоюзной компартии и центра из Москвы, русский язык как политический конструкт испытывает вызов со стороны местных идентичностей. Помимо всего прочего, ослабевает связь между бывшими союзными республиками, где европейские страны СССР стремятся в Европу, по крайней мере их определенная часть населения, а молодежь исламских регионов бывшего СССР – Кавказ и Центральная Азия идентифицирует себя с исламским либо азиатским (в широком понимании) миром. Поэтому сейчас происходит медленная дезинтеграция советских социальных паттернов. Китай, напротив, укрепляет свое влияние. Развитие китайской экономики и китайского языка привело к тому, что начали создаваться новые социальные паттерны, и Китай стал площадкой для глобальной коммуникации, благодаря своей экономике и образованию. Здесь, можно отметить, что благодаря образованию, Китай может настоять на продвижении не-западной модели афро-азиатской идентичности, как глобального феномена, но развитию этой инициативы может затормозить китайская наступательная политика в АТР и ярое противостояние с США по принципу баланса сил.

Таким образом, мы видим, что формирование инклюзивных институтов, происходит в рамках социальных конструктов. Инклюзивность – это широкий/глобальный социальный конструкт, который сформировался в ходе длительного и сложного социального процесса. С точки зрения материалистического восприятия истории и мира, инклюзивность – это социальное восприятие социальных групп, в рамках общей, универсальной и стержневой культуры. К примеру, американских граждан не-европейского происхождения объединяет английский язык, а концепт инклюзивности дает им гарантии прав человека и реализации своего творческого потенциала, в зависимости от личностных устремлении, т.е. американская мечта и является социальным конструктом американского варианта инклюзивности.

Исходя из вышеизложенных идей, можно понять, что инклюзивность является продуктом европейского империализма/космополитизма. Классическое понятие нации, исходит из европейского понимая, нация – это не сбор людей по расовому, этническому, лингвистическому и региональному признаку. Нация – это объединение людей, которые сумели создать империи, и проецировать свое влияние различными средствами. Поэтому, особенно в странах СНГ существует путаница между понятиями «нация» и «этнос». Исходя из этого, можно утверждать, что малые народы, особенно, такие как дунгане, чеченцы, ингуши стремятся сохранить свою идентичность, и из-за своих размеров они не смогут чисто технически выработать инклюзивную идентичность, что для них будет означать ассимиляцию и потерю идентичности. Поэтому, с точки зрения социальной организации, становится ясно, почему среди малых народов, социальная организация общества строится на иерархической модели родоплеменных отношений, т.е. клановости. Также, малые народы заняты в своей хозяйственно-экономической деятельности в области сельского хозяйства, либо производства продуктов питания. Данные условия формируют базу для сохранения клановой структуры общества, в отличие от индустриальной либо постиндустриальной сферы производства. Поэтому, британский концепт о примате (либо доминировании) прав человека и нации-государства лежит в основе западной системы ценностей. Он зародился не в ходе измышлений философов либо в ходе политических дебатов, а является прямым отражением социоэкномических процессов в период первоначальной урбанизации и индустриализации европейских держав. Поэтому, среди малых народов, в их системе ценностей и восприятия мира будут доминировать эксклюзивные установки на уровне социальных отношений.

Поэтому, инклюзивность является сложным историческим продуктом формирования космополитической культуры ведущих европейских нации-государств.

Развитие инклюзивных институтов на примере Казахстана

«У меня примерно половина класса уехала, — рассказывает он. — Многие в Сибирь уезжают. В большей степени это русские, казахов меньше. Решение поступать в Москве определили два фактора: качество образования и осознание России своей родной страной. Я не чувствовал себя своим, не вписывался в государственность Казахстана, хотя провел там большую часть своей жизни. Лет с 12-13 я не мог избавиться от ощущения, что меня заставляют чувствовать себя гостем в этой стране. Получалось очень странно: город, в котором я живу, — мой, а страна, в которой он находится, — нет». Это слова некого Артема, которые приводятся в статье прямо под словами данного персонажа «Меня не считали за своего». Разумеется, учитывая то, что это СМИ и им необходимо отнестись с «пониманием», так как целью современных СМИ стал бег за хайпом, так что заголовок не должен вызывать сомнения. Но, тем не менее, слова данной персоны отображают настрой части казахстанского социума.

Проблема развития инклюзивных институтов в Казахстане, заключается в самой той геополитической структуре советского устройства. Как было отмечено в предыдущей главе, инклюзивные институты являются продуктом в бывшем имперских нации-государств. Проблема казахстанской инклюзивности уходит корнями еще в советские времена, когда была сформирована определенная социокультурная и социально-политическая среда. Хотя и советская коммунистическая идеология и провозглашала интернационализм высшей ценностью на пути к построению светлого бесклассового общества, на деле советская политика модернизации и национальная политика отличались от официальных речей советской идеологии. Данный процесс, впоследствии, заложил динамику и формат современных социальных процессов на постсоветском пространстве. Основная проблема советской системы заключалась в доминировании европейских этносов. Российская империя считалась одной из наименее индустриально развитых государств среди европейских империи, и становление процесса индустриализации и урбанизации пришлось на советский период.

В ходе обретения Казахстаном независимости и азиатских республик СССР, представители европейских национальностей, преимущественно русские оказались в иной для себя геополитической реальности, поэтому тезис «меня не считали за своего» стал основным для их социально-культурного и политического восприятия. Но нам необходимо понять корни эксклюзивной идентичности, и откуда они происходят. Данный процесс исходит из советской эпохи, и в основе славянской эксклюзивной идентичности лежит три процесса:

Славянское/европейское ядро стало движущей силой модернизации обширного советского пространства;
Основной процесс индустриализации, впоследствии сформировался в виде урбанизации и развития городов, где большинство составляло славянское население;
Сосредоточение славянского населения в городах, создало определенную и отличную социально-культурную атмосферу в городской среде, например, доминирование русского языка.

Все эти процессы сформировали эксклюзивную славянскую идентичность в Казахстане, в контексте стержневой русской, космополитической культуры.

Советское правительство не стало формировать азиатский/мусульманский пролетариат, а сделало упор на переселение европейских народов в азиатскую часть СССР, где они стали носителями урбанистической культуры. Данный процесс осуществлялся в рамках определенных программ и стратегических расчетов. Так, Збигнев Бжезинский отмечает, что политика расселения этнических русских/славян в СССР была в большей степени сформирована под влиянием фактора внутренней безопасности, где основное расселение славян было сосредоточено с ядерными объектами Советского Союза. Но, очевидно, что переселенцы из России, Украины и Беларуси были в большей степени вовлечены в процесс индустриализации и урбанизации страны. Восточные народы, преимущественно оставалась в сельской местности, и, не смотря, на доминирование коммунистической идеологии, село как социальная база способствовала сохранению традиционных и премодернистких социальных паттернов восточных народов, в особенности малочисленных народов, таких как дунгане, чеченцы, ингуши и т.д.;

Переселенцы из европейской части СССР, создали свой социокультурные паттерны внутри крупных городов в Советском Союзе. Как известно, основная часть городского населения в азиатских республиках СССР составляло русское население, и соответственно города, если их рассматривать не как объекты инфраструктуры, а как своеобразный социальный мир, со своими социальными конструкциями, то становится ясным, что в советский период восточные народы и переселенцы из европейской части жили в параллельных мирах. Как было указано выше, сейчас советские социальные конструкты переживают дезинтеграцию, это выражается в том, что часть европейского/русского населения испытывает негодование и тревогу перед процессом «казахизации» (комментарии русскоязычного пользователя ФБ). Но возникает вопрос, что такое «казахизация»? численное преобладание, активное внедрение языка или иной социокультурный пласт мышления? В любом случае, страх «казахизации», раскрыл не состыковку и слабость советской системы, где существовал перевес и приоритет европейского населения. Начавшийся в 70-ых гг., демографический взрыв у мусульманских народов СССР, и последовавшая миграция неевропейских народов в города после распада Советского Союза, создал явную или мнимую угрозу идентичности русскоязычного населения. Данная форма эксклюзивной идентичности была сформирована в советский период, и экономическое распределение труда только закрепила данную социальную реальность.

Здесь, можно привести слова казахстанского журналиста Джанибека Сулеева: «Чтобы хоть как-то разобраться в этом вопросе, необходимо вспомнить ситуацию, которая сложилась еще в советском Казахстане. Сегодня, когда передовые страны вошли в постиндустриальную эпоху, мерилом прогрессивности государства уже не является фактор наличия или отсутствия рабочего класса, а еще точнее, класса квалифицированных индустриальных работников. Но с другой стороны, все более или менее сильные и весомые в экономическом плане государства на соответствующем этапе имели этот самый класс. И Казахстан, будучи в составе СССР, тоже имел реальный отряд рабочего класса. Однако при этом вряд ли можно категорически утверждать, что он присутствовал и в казахском дискурсе. Поскольку в Казахстане основной костяк индустриальных рабочих составляли представители славянских наций, тогда как казахи в основном жили в сельской местности. К примеру, возьмем Алма-Ату, столицу КазССР. Ведь она была не только административным и культурным центром, но также крупным, даже по советским меркам, индустриальным городом. Иными словами, Алма-Ата не была похожа на Канберру или Бразилиа, где отсутствовали крупные промышленные предприятия. Будь так, то казахи однозначно превалировали бы в составе столичного населения. А в силу причин обратного свойства казахи в своей же столице не составляли и 25 процентов населения. Отсюда знаменитая шутливая фольклорная формула: «Алма-Ата – это столица казахов, это квартира русских, это столовая уйгуров» (вольный перевод с казахского). Ехидная, но на самом деле очень даже точная характеристика. До сих пор в том же «Фейсбуке» можно встретить рассуждения о том, как бесстыдно угнетала советская власть казахов, не давая им жить в городах, где до сих пор все русские обеспечены квартирами. Спроси обывателя, почему так происходило, и мало кто даст адекватный ответ. Самое большее – объяснят это происками неказахов. Между тем ответ прост: преобладание неказахского населения в Алма-Ате (да и во многих других больших городах) объяснялось тем, что казахи за годы советской власти так и не успели сформировать свой полноценный национальный рабочий класс. Тогда как в составе управленцев, то бишь в советской и партийной номенклатуре, а также в рядах творческой и научной интеллигенции присутствие казахов было очень даже ощутимым (подчеркиваю: тут мы говорим, прежде всего, о столице). И представители этих групп получали квартиры.»

«Люди с аграрным мышлением и соответствующими инстинктами хлынули в города – вот что происходит на протяжении всех этих лет. Именно поэтому у нас очень быстро происходит процесс архаизации сознания (невинные, на первый взгляд, пресловутые салт-дастуры казахского народа, вышедшие из тьмы веков). И все потому, что в Алматы на заре суверенитета не было даже стотысячного отряда казахского рабочего класса. Причем трудившегося не на АДК и даже не на АХБК, а на заводе тяжелого машиностроения или на станкостроительном производстве. То есть того самого рабочего класса, который является костяком по-настоящему городского населения в любом индустриально развитом городе».

Исходя из вышеприведенного суждения, можно сказать, что эволюция европейского универсализма не затронула восточные народы СССР, и поэтому это является основной причиной сохранности эксклюзивного социального мышления.

Сейчас, в рамках Казахстана, мы наблюдаем процесс если не распада, то вызова стержневой русской культуры со стороны возрождающейся казахско-мусульманской либо азиатской идентичности. Миграция русскоязычного населения, и в большей степени европейского, предопределена рядом факторов:

Нейрофизиологический. Нейрофизиологический фактор – это видение мира в контексте свой/чужой, где существует восприятие других через призму страха и недоверия. В казахстанской социальной системе нет существенных противоречий между городскими/урбанизированными/европеизированными казахами и русскими, но существует колоссальная разница и ментальное неприятие между городскими русскими и аульными казахами (и в некоторой степени, восточными народами, которые живут преимущественно в сельской местности – турки, узбеки, уйгуры, таджики). Нейрофизиологический фактор идентичности свой/чужой – это вполне закономерное явление, однако, мы должны понимать, что формирование данного типа эксклюзивной идентичности происходило в советский период, городские русские (в целом европейцы) и сельские казахи (в целом азиаты), с вытекающими отсюда паттернами поведения и мышления. Данная тема, в силу особенностей общественно-политической безопасности, разумеется, не освещается массово в СМИ, но, тем не менее, немалая часть русскоязычного населения, и в большей степени вестернизированная молодежь испытывает определенные неудобства и страх перед потенциальным или гипотетическим «казахским национализмом» сельских казахов, что влияет на динамику миграционных настроений и поиска лучшей жизни зарубежом. Данная тема представляется как табу, и поэтому в полной мере не изучена. Также некоторые наблюдатели отмечают данный феномен как «этнический комфорт».
Профессионально-трудовой фактор является естественным явлением в условиях глобализации. В силу политической структуры, которое тормозит экономическое развитие страны, во внешней миграции возрос фактор молодежи. Казахстан, в силу специфики своего развития, где экономика страны, преимущественно ориентирована на экспорт сырья, а правительство не создает соответствующих возможностей, ограничиваясь исключительно формальными акциями (Рухани жангыру), то утечка мозгов в Казахстане весьма сильна. Однако, стоит подчеркнуть, что трудовая миграция, обладает также и своими социальными особенностями. Исследователь BRIF, Александр Рузанов, выделил три категорий молодежи: «Креативные космополиты», «казахстанские россияне» и «консервативные патриоты». В целом, первые две группы населения, в большей степени нацелены на миграцию, и среди них много людей с высшим образованием, либо техническими специальностями. Стоит также отметить, что по уровню дохода данная группа, относительно выше, чем группа «консервативных партитов», и поэтому, здесь переплетаются социальные и идейные факторы.
Другой фактор, который влияет на миграцию – более абстрактный и относительный – это фактор геополитики. Как отмечают исследователи, присоединение Крыма к России в 2014 г., а также вовлеченность Москвы в конфликты на постсоветском пространстве, также сыграли немаловажную роль в плане миграции русскоязычного населения. Но в целом, роль геополитики в миграции населения, не является прямым определяющим фактором, но и не последним. Геополитика – это политические перемены, которые происходят в государстве, и которые непосредственно влияют на политический процесс, а где то и на безопасность граждан. В целом, в рамках миграции можно разделить и социальный и демографический фактор. Тренды миграции нельзя определить через призму геополитики, на краткосрочный и среднесрочный периоды, и поэтому с ее помощью, можно определить долгосрочное видение. В рамках Казахстана можно отметить следующие геополитические факторы: демография, миграция, экономическое развитие и политическая стабильность. К 2050г., в целом, на долгосрочный период, численность казахов, как государство-образующего этноса составит уже 85-90% населения. Также возрастет численность казахстанских узбеков, и других тюркско-мусульманских народов. Численность узбеков примерно может составить 1.5-2 млн. человек, где в районе 2040г., узбеки по численности либо сравняются или обгонят русских. Также уверенно растет численность уйгуров, таджиков, азербайджанцев, турков, и предположительно, чеченцев, ингушей, дунган. Помимо демографического фактора, в Казахстане, может закончиться нефть, и страна вступит в экономический, и как следствие социальный, а затем и политический кризис. Немаловажную обеспокоенность взывает и геополитический курс современного Китая. Активная военная модернизация НОАК и политика по ассимиляции нацменьшинств в СУАР, подчеркивают наступательный характер внешней политики Китая. С геополитической точки зрения, нельзя исключать, что политика Китая может измениться, и демографическая экспансия может стать реальным фактором, что вызовет реакцию у местного населения.

В целом можно отметить, что фактор миграции, это неотъемлемая часть системы инклюзивной идентичности. Инклюзивность – это система, при которой поддерживаются социальные нормы и стандарты прав человека. Казахстанская система идентичности – многостороння, и при этом миграция является фактором – выразителем данной идентичности. С точки зрения миграции, доминирует европейское население. Сейчас, Казахстан вступил в период значительных трансформаций, где демография как ядро и фундамент, меняет социальный строй и структуру общественных отношений. В частности, стоит также отметить, и о возрастной идентичности европейского населения Казахстана. Сейчас, основной период водораздел идет между советским поколением, родившимся с 1950-1980 гг. и с 1980-по настоящее время. Особенностью взрослого поколения, заключается в том, что они являются носителем культуры советских системы ценностей, которой был уместен некоторый шовинизм по отношению к людям азиатских национальностей. Большинство представителей данного поколения, воспитаны в духе «Бремени белого человека», и подводные камни советской политики модернизации и ее расово-этнического характера это демонстрируют. Молодежь, особенно родившаяся в поздний период Советского Союза и в постсоветский период, демонстрирует тенденций к европеизации и космополитичности мышления и ценностей. Стоит отметить, что взрослое поколение, на подсознательном уровне, воспринимает Казахстан как часть бывшего СССР и общего геополитического пространства с Россией, отсюда и выражение «телом в Казахстане, умом в России», или такой символизм, как георгиевские ленточки, которые по сути говоря стали символом России и ее геополитики, после Майдана. Славянская молодежь Казахстана демонстрирует в некоторой степени иные тенденций, как и их соответственники в России. Молодежь в большей степени ассоциирует себя с Европой и Западным миром. Так, среди городских русских, украинцев, белорусов, евреев, немцев и поляков, немало желающих иммигрировать в страны Запада. Преимущественно это выражается молодежью богатого, среднего и около среднего классов. Но, в целом, несмотря на то, что представители славянской молодежи хотя и родились в период независимости и новых геополитических условий, они в целом демонстрируют нейтральное отношение к Казахстану. Казахстанский патриотизм – это в большей степени прерогатива и социальная ценность «консервативных патриотов» (по Рузнову), и в большей степени казахстанский патриотизм – это 1) продукт административно-бюрократического аппарата; и 2) прослеживается некоторое геополитическое влияние России, как одного из инструментов по сохранению влияния России. В целом, представители славянской молодежи, особенно городской в таких космополитических городах, как Алматы и Астана, а также Северного Казахстана, сохраняют политический нейтралитет, и считают, что им политическая жизнь Казахстана не интересна. Митинги против, так называемой китайской экспансии, это подтвердили, где митинги прошли преимущественно на Юге и Западе страны, а часть русскоязычных их восприняла враждебно.

Как вывод, можно отметить, что представители европейских национальностей, которые родились после распада СССР, будут продолжать мигрировать. Как отмечают исследователи, миграция из Казахстана либо останется на нынешнем уровне, либо увеличиться. Скорее всего, поколения европейцев, которые родились в период после распада Советского Союза, будут мигрировать, и в целом можно выделить два основных периода: первый, это 2010-2035, и второй, 2035-2050 гг. В первый период, люди в большей степени будут мигрировать по экономическим, социальным и личностным причинам. Так, утечка мозгов и поиски жизни с высоким велфейрем об этом говорит. С 2035 г., в рамках усиления миграции, будут доминировать две тенденций: с одной стороны, увеличится доля самих мигрантов азиатских народов, в том числе среди казахов, а также доля уезжающих русскоязычных. Среди казахов и других азиатских народов, уже сформировался класс специалистов в технических, научных, а также творческих областях. Ухудшение экономической ситуации, а также влияние мировоззренческого фактора, или политической ситуации, будут способствовать миграции населения. На миграцию европейского населения, скорее всего будут влиять следующие факторы: вышеупомянутый «этнический комфорт», перемена ценностей у молодого поколения, которое осознает себя как европейцы, и приверженцев космополитической и консьюмеристской культуры, и ухудшение экономической и политической ситуаций. В целом, поколение русскоязычных от 20-50 лет, в своей социальной идентичности, ориентируется на консюмеризм и комфорт. В случае обострения политической ситуаций, либо войны, кризиса, то данная категория населения мигрирует в первую очередь.

Казахстанский социально-политический процесс, обладает своей спецификой и особенностями. И демография, как фундамент, определяет данные тенденций. В рамках казахстанского социально-политического процесса, можно выделить такое явление как «феномен Астаны». Как правило, в ходе состава Советского Союза, в Казахстан было переселено множество людей европейских национальностей из европейской части Советского Союза, и Целиноград стал центром данной политики в 50х-начала 70х гг. Но после распада СССР и смены социальных трансформаций, отток европейского населения происходил под влиянием различных факторов. Астана, была объявлена столицей независимого Казахстана в 1997 г., и это способствовало миграции населения (преимущественно казахов) из различных регионов страны в столицу, при поиске новых перспектив. Приток казахов в бывший Целиноград, привел к росту оттока русскоязычных, как минимум в соседние северные регионы, как максимум в Россию и Германию. Согласно статданным, уровень казахов поднялся с 17.71% в 1989г. до 41.83% в 1999г., и до 69.83% до 2009г., где уже к середине 2010ых, казахи стали составлять почти 75-80% населения Астаны. Количество русских напротив упало, русские составляли 54.10% в 1989 г., 40.55% в 1999г., и 19.94% в 2009г. Данный процесс получил название «феномен Астаны», и он полностью отождествим с феноменом «этнического комфорта». Учитывая прирост населения казахов, а также других тюркско-мусульманских народов, особенно узбеков и уйгуров, то доля азиатов, в целом, возрастет от нынешних 75-78% до 90-93% в районе 2050г. Это будет иметь социальные, культурные и политические последствия. Нынешний этнический состав Астаны оформился приблизительно в начале 2010-х, когда казахи стали доминирующим этносом. В данном случае, количественные изменения привели к качественным трансформациям.

В целом, «феномен Астаны», можно рассматривать в контексте геополитических изменений. Геополитика отмечает фундаментальные политические перемены и изменения. Доминирующее положение русскоязычных оформилось в советский период, и представляет с собой доминирование европоцентрической системы. Здесь хотелось бы привести один интересный, жизненный пример. В ходе беседы с человеком советской закалки, из научной среды, данная персона отметила, что формирование Казахстана как моноэтнического государства, или государства с преобладающими тюркскими и мусульманскими группами, это представляет угрозу для самого Казахстана. Люди советских взглядов, которые возможно и привыкли к фактору в то время существовавшего этнического комфорта, и для них демографический приток казахов, в частности, а также других не-европейских народов кажется угрозой их существованию. Феномен Астаны утверждает о том, что происходит качественный сдвиг в силу количественных изменений. В частности, стоит отметить, что в ходе проводимых социологических исследований, многие респонденты европейских национальностей отмечают, что их мотивом миграции из Казахстана являются такие факторы, как язык, экономические и социально-экономические перспективы, коррупция и ряд других факторов более локального характера. Но в большей степени мигранты мотивированы фактором идентичности.

Социальные институты в переходный период

Казахстанская идентичность как часть общественно-политической системы существует из автохтонной казахской/тюркской среды, и советско-имперской модели. Здесь, сразу стоит отметить, что советско-имперская модель, под которой подразумевается великодержавный шовинизм, не означает примитивного расизма, где подразумевается доминирование одной этнической группы. Здесь стоит привести слова знаменитого славянофила Данилевского о том, что шовинизм и космополитизм – это две стороны одной медали. И здесь, термин шовинизм, с точки зрения конструктивизма, означает ту систему социальных институтов и связей, который выработались в советский период. К ней относится и доминирующий статус русского языка. То есть русский язык это не просто средство коммуникации, но и форма социального института. Для представителей национал-патриотических кругов, русский язык является элементов колониального прошлого, поэтому они так и стремятся его искоренить. Для рядового обывателя, это скорее всего как наиболее удобное средство коммуникации, так как изучение казахского языка требует определенного времени, и затрат. В частности, национал-патриотические группы поднимают вопрос о применении казахского языка в деловой среде, где место, «монополизировано» русским языком. Стоит отметить, что языковая проблема является отражателем динамики социальных и политических процессов в казахстанском социуме, и в любом случае, она будет иметь тот или иной социально-политический эффект.

Советско-имперская модель, в контексте социальных институтов, в большей мере ориентирована на Россию, и косвенно на европоцентрический мир. Стоит отметить, что социальные паттерны советско-имперской модели, дали начало европеизации и вестернизации. Здесь, очень важно понимать и ощущать грань между социальными факторами и политическими. В динамике социальных факторов, русский язык служит своеобразным маркером, при котором можно достичь каких-либо условий. Русский язык является инструментом как и пророссийских сил, так и прозападных. Пророссийские силы делают упор на статусе «жертвы» русского языка, в то время как для прозападных групп, русский язык скорее всего является инструментом контакта с внешним миром, так как не все в необходимой степени владеют английским языком, либо объем материалов на казахском языке весьма ограничен. Поэтому, русский язык служит механизмом контакта с внешним миром. Также обращает на себя внимание тот факт, что ряд исследователей выдвигал ряд вопросов, который касался статуса русского языка, и может ли он «успокоить» радикальные пророссийские группы. Но данный вопрос изначально противоречит сам себе, имперские силы, выступающие за Путина и его «русский мир» весьма однородны, и статус русского языка, даже признание его государственным, наравне с казахским, ни в коем случае, не повлияет на политическую ситуацию, или их удовлетворенность ситуацией. Как сказал скандально известный российский политик русско-юристкого происхождения В. Жириновский, Казахстан и другие бывшие азиатские республики СССР могут существовать в рамках, среднеазитаского федерального округа, со столицей в городе «Верный». Поэтому, политическое значение русского языка во внутренней политике отражает преимущественно социальную направленность. К примеру, старшее поколение казахов, выросшее в советское время, в большей степени владеет казахским языком, и в политическом отношений придерживается тех или иных пророссийских взглядов. Молодое поколение казахов, более вестернизировано, и для них, знание русского языка – это доступ к информации, которая формирует их идентичность. Поэтому, знание языка, не может служить фактором, который смягчает политическую ситуацию, тем более расистские взгляды пророссийских сил (не всех), могут быстро подорвать доверие к России в политическом плане.

С точки зрения теорий международных отношений, социальный конструктивизм утверждает, что политическая система состоит из конструкций, которые сложились в тех или иных обстоятельствах. Также данный термин был предложен французским философом Фуко, который утверждал, что конструкций – это структура, систематизированная различными социальными институтами. К примеру, европоцентризм, который выражается в географии, и географических обозначениях. Для европейцев Ближний Восток будет «ближним», в силу его естественного географического расположения к Европе, для жителей Кавказа или европейской части России, это скорее всего будет Южной Азией. Для жителей региона Центральной Азии – это скорее всего будет Ближним Западом. Или знаменитый палестинский писатель и основатель ориентализма Э. Саид, который изучал культурную колонизацию Запада, что выражалось в социальных отраслях западных наук, по отношению к Востоку. Таким образом, социальный конструктивизм – это набор системы социальных институтов, которые выработались в определенный исторический период, в рамках социальных, культурных и политических изменений, и которые считаются нормой. Алматы, в данном случае является наиболее подходящим примером.

Алматы, в советское время Алма-Ата была союзным центром, и соответственно в Алматы, в то время съезжались большое количество людей европейских национальностей. Это в свою очередь привело к тому, что в рамках городской черты началась формироваться урбанистская культура, и понятие термина «русский», в более широком смысле, и «европейский» стали тождественны термину «советский». В данном случае, советская культура представляла с собой систему норм и ценностей. Вышеуказанные маркеры, такие как «русский», «европейский» (если быть точнее, и говорить более научным языком, то стоить применит слово «европоцентрический») и «советский». В данном отношений, три социальных маркера, которые обозначают идентичность связаны друг с другом, где, существует следующая идентификация:

«Европоцентрический» означает более глубокую систему исторических отношений, где европейские державы сформировали текущий миропорядок. Казахстан исторически также был в сфере влияния европейских держав, сначала Российской империи, а потом и Советского Союза;
«Советский» означает существование Советского Союза и тех социальных и социально-культурных паттернов, которые сложились в то время;
«Русский» в данном случае означает скорее всего не этнос, а своеобразный этнический маркер, который повлиял на формирование данной системы.

В Алматы сложилась особая система отношений, и это конечно выражается на геополитическим уровне. Первоначально Алматы, в советское время Алма-Ата, оформилась советско-имперская модель отношений, где количественный фактор, численного доминирования русских/славян/европейцев, привел к качественной трансформации. Так, знаменитый советолог Збигнев Бжезинский утверждает, что Москва проводила целенаправленную политику по переселению этнических русских и шире европейцев в восточные окраины. Но факт того, что именно славяне составляли большинство в городах, остается несомненным. Во-первых, это говорит, о том, что модернизация в Советском Союзе носила этнический характер, во-вторых, это привело к появлению обособленных социальных институтов у европейских и азиатских народов в СССР, единственные азиатские этносы которые пережили значительную европеизацию – это татары и корейцы. В целом же, такие восточные национальности как казахи, киргизы, азербайджанцы, чеченцы, узбеки и т.д. сумели сохранить автономность своих культур. Также здесь повлиял и материалистический фактор, т.е. экономический, а именно то, что экономика в восточных республиках СССР была преимущественно добывающей, и отсутствие реальной индустриализации в восточных окраинах не способствовало уничтожению феодальных социальных конструкций, которые сумели пережить советизацию, индустриализацию и урбанизацию в СССР. Одним из значимых показателей уровня развития индустриального общества, при его переходе к постиндустриальному уровню, является старение нации, как естественный процесс данной социоэкономической формации. У русских, как и у других европейских народов, падение рождаемости началось после 60ых гг., 20 столетия. Урбанизация и информатизация значительным образом трансформировали социальные паттерны западных обществ, которые перешли от модерна к постмодерну. Русские и другие европейские нации в Советском Союзе, также перешли на данный формат социальных отношений, в то время как восточные народы сохраняли традиционный образ и трайбалисткий тип мышления. К примеру, у казахов и азербайджанцев он выражался в средней степени, у узбеков и туркмен чуть выше, а у чеченцев и ингушей в высшей степени. Поэтому, как вывод можно отметить, что сельская местность и аграрный образ жизни, то есть ведение сельского образа жизни способствовало сохранению феодальных, традиционных социальных паттернов.

Сейчас же, восточные народы, и в первую очередь, такие как казахи, азербайджанцы, узбеки, киргизы, которые обладают государствами, сталкиваются с социальными пертурбациями. Это вызывает определенные аналоги, которые имело месть быть в истории европейских нации. Так, урбанизация в России, исторически, происходила в два этапа: первый, это отмена крепостного права в 1861 г., и второй в период индустриализации в СССР, с конца 20х гг. и которая полноценно завершилась в начале 60ых гг. Урбанизация в бывших азиатских республиках СССР выглядит несколько иначе, так как урбанизация в СССР, и в том числе в других западных странах упиралась на развитие производства и создания индустриально-промышленной базы. Урбанизация в бывших советских республиках по большей мере, опирается на миграцию населения из сельской местности в город, в ту социальную среду и систему ценностей, которая была уже создана европейцами. Поэтому, в данном случае происходит смена и постепенная трансформация социальных паттернов, в городах. Случай Казахстана в данном контексте уникальный. Можно отметить, что важную роль сыграл и географический фактор, где Казахстан как часть Центральной Азии связывает Среднюю Азию с Россией, поэтому расположение Казахстана носит геостратегический характер.

Миграция как показатель развития инклюзивных институтов

Развитие инклюзивных институтов, также можно объяснить и с точки зрения геополитики. Но в данном случае, мы рассмотрим развитие системы социальных паттернов. И одним из наиболее примечательных примеров является миграция. Миграция русскоязычного населения является одним из широких социальных и политических процессов в независимом Казахстане. Мы не будем вдаваться в подробности и цифры миграции, но в целом можно отметить, что за период второй половины 2010х гг., миграция европейского населения из Казахстана приняла стабильный характер. То есть в целом, в год мигрирует приблизительно 33-38тыс. человек европейских национальностей. Как отмечают ряд экспертов, фактор этнической миграции, будет доминировать в Казахстане до 2050г. Миграцию нельзя рассматривать в отдельном ключе, в отрыве от геополитики, и влияния различных политических, экономических, социальных, демографических, а также геополитических процессов. Без учета влияния пандемии COVID-19, миграция составляет примерно 35 тыс. человек. Аналитики отмечают, что в основном мигрируют люди в возрастной категории, в частности от 30 до 49 лет, и в целом от 20 до 50 лет. В целом причины миграции можно разделить на следующие:

Социально-экономические;
Личностные;
Политические.

В казахстанской исследовательской литературе, на государственном уровне, а также на общественно-политическом лидирует социально-экономическая точка зрения, и еще отмечается фактор языка и национальной политики. Но в целом, учитывая социально-политическую идентичность европейских народов Казахстана, можно отметить, что превалирующим, либо одним из превалирующих факторов причин миграции населения является геополитика. Первоначально может показаться, что термин «геополитики» носит весьма размытый характер, и что он не может объяснить причину миграции. Изначально термин геополитика означает влияние фактора географии на политику или поведения государства, но в данном случае, геополитика означает влияние различных факторов, демографического, социального, экономического, региональной политики и т.д. Например, ряд европейцев мигрируют из-за фактора языка и национальной политики. Кто-то может быть мотивирован ростом казахов, которое по их видению и мироощущению нарушает этнический комфорт, который сформировался в советский период. К примеру, часть русских мигрировала из Алматы в 90х и 00х гг., из-за увеличения доли казахов. Пример, Нур-Султана (Астаны), является наиболее подходящим. За одно десятилетие, с конца 90х, и до конца 00х гг., этнический облик Астаны изменился коренным образом, где казахи стали большинством, а русские и немцы стали меньшинством. В Алмате, сложилась несколько иная ситуация. Алматы, в данном случае, очень удобный пример, город, который отражает сформировавшиеся социальные паттерны.

Здесь мы рассмотрим более подробно ряд факторов, которые повлияли на социально-политический облик Алматы, как с одной стороны пророссийского города, с другой стороны, как космополитического центра страны:

Во-первых, Алматы, являлся столицей союзной республики, и учитывая зависимый статус КазССР от Москвы, то в город направлялись кадры с России, Украины, Беларуси;

Во-вторых, численное доминирование славянских этносов привело к формированию отдельной структуры социальных паттернов. К примеру, вопрос о статусе русского языка носит сколько ни политический характер, а геополитический, так как преимущественно старшее поколение европейского населения Казахстана, идентифицирует себя с Советским Союзом, а для Москвы – это инструмент геополитического воздействия;

В-третьих, статус центра союзной республики, давал ряд экономических преимуществ, и поэтому это в свою очередь, создало экономическую базу для развития Южной столицы. В-четвертых, опыт столицы, а также развитая материально-экономическая база в Алматы, создало условия для развития космополитизма. Здесь, также необходимо принимать во внимание и фактор численности русских, который нельзя игнорировать. Слабый отток русских из Алматы, создал для России благоприятную ситуацию, при которой Россия сумела закрепить свой геополитические завоевания. Назарбаев, как руководитель независимого Казахстана, понимал, что проведение интенсивной, либо жесткой казахизации в социально-политическом плане, может привести к югославскому сценарию, поэтому возрождение национальной культуры и системы символов титульной нации проводится постепенно и в ряд этапов. Это в свою очередь, привело к интенсивной ассимиляции казахов в городской среде, где русские, и другие европейские все еще составляют определенное большинство, и в данном случае пример Алматы наиболее подходящий. За период конца 80х гг. и по нынешний период, казахи подверглись в той или иной степени ассимиляции. Но, здесь, стоит разграничить динамику социальных процессов, где социальный контекст отличается от политического. Русский язык, как социальный маркер, стал ведущим элементом в социальной, культурной и политической идентификаций горожан. Большинство казахов, рожденных в Алмате, являются русскоязычными, и русский язык выступает как социальный стержень. С одной стороны, политически, он поддерживается такими категориями населения, как старшее советской поколение, наличие большого агломерата русскоязычного населения, и конечно же, его техническим статусом, где для казахского языка, развития как технического языка потребуется значительное время. Но русский язык стал определяющим социальным элементом в большом городе. Но в тоже время, ряд экспертов утверждают, что знание русского языка не влияет на политические взгляды. Конечно, языковой фактор создает определенный фон, но, тем не менее, знание русского языка не делает казахов автоматически пророссийскими. Поэтому социальная специфика знания русского языка, как социального паттерна, скорее всего, носит социокультурный характер, потому что русский язык открывает доступ к значительному потоку информации, что ведет к социально-культурной трансформации казахов. Но, тем не менее, фактор демографии играет существенную роль. Демография создает прецедент для развития будущей динамики социальных процессов с геополитическим контекстом.

В целом, миграция является отражателем перспектив развития инклюзивных институтов. Что такое инклюзивные институты в Казахстане? Инклюзивность – это когда русский отказывается от своей имперской идентичности, и принимает казахский язык, как часть своей идентичности. Казах отказывается от идей «Казахстан для казахов», и соглашается с присутствием русского (в более широком понимании») культурного элемента в Казахстане. Но в реальности происходят иные процессы.

В частности для описания динамики и природы социальной трансформации, можно привести отрывок «Массовое переселение в города может сыграть злую шутку с культурой. Считается, что город и промышленные ниши разрушают традиции. Раньше, при СССР, города занимали славяне. Как пришлые, они слабо соприкасались с местным сельским казахским населением. Поэтому казахская идентичность жила сама по себе, и ей ничего не угрожало. Теперь ситуация меняется. Казахи активно перебираются в города, осваивают рабочие специальности, знакомятся с другими людьми, их культурой. Многие забывают обычаи предков. При растущей мононациональности потеря этнических кодов обычно происходит очень быстро.»

У некоторой части русского населения Казахстана, их численность примерно можно оценивать в 30-50%, процесс казахизации, где казахов становится больше, а также утверждаются новые символы государственности, которые отличны от советской модели, данный процесс вызывает опасение. И здесь необходимо понять ту логическую взаимосвязь, которая существует между данными процессами. С одной стороны, большинство русских чувствуют себя комфортно в стране, с другой стороны существует определенная морально-политическая поддержка со стороны России. Но в то же время, с другой стороны, идет рост численности казахов и других лиц восточных национальностей, где впоследствии демографические изменения приведут и к широким социально-культурным трансформациям.

Согласно некоторым данным, из 100% процентов русских (под «русскими» в данном исследовании стоит больше понимать европейские народы Казахстана), 40% желают уехать. В данном случае, миграцию необходимо рассматривать через призму демографии. Как утверждает демограф Алексеенко, 60% русских проживающих в Казахстане, составляют люди в возрасте от 40 лет. В целом, с точки зрения миграции, категорию русскоязычных/европейцев, можно разделить на три группы:

Молодежь, в возрасте от 15 до 35 лет;
Люди зрелого возраста, от 35 до 55 лет;
Старшее поколение, от 55 до 90 лет.

Дело в том, что вторая и третья группа интегрированы в экономику Казахстана, даже если их восприятие Казахстана и казахов негативное. Их интегрированность в экономику Казахстана, не позволяет им мигрировать в другие страны, так как отмечают эксперты, русскоязычные более трезво оценивают свой перспективы и поэтому это тормозит процесс миграции. Плюс для старшего поколения, свыше 60 нет смысла переезжать в другую страну, за исключением некоторых личностных факторов и событий. В данном случае, молодежь более мобильна, и готова экспериментировать с переездами. Ключевым фактором, является мировоззренческое восприятие, где старшее поколение идентифицирует себя с Советским Союзом, и как отмечают некоторые эксперты, есть люди, которые верят в восстановление границ СССР, либо гипотетического прихода России. Это преимущественно советское поколение, категория людей, которые родились с 40х до конца 80х. Социологический обзор, отображает интересные моменты, где переходное поколение – люди, рожденные в 70х, и 80х гг., также придерживаются советско-имперской модели восприятия мира.

Исследователь А. Рузанов, выделил в целом, три типа казахстанской молодежи:

Креативные космополиты – 17%. Западно-ориентированная молодежь, проживающая преимущественно в Алмате и Астане. Ценности самореализации, творчества, работы и учебы. Весьма космополитичны в своих взглядах, и в той или иной степени индифферентны к Казахстану и системе его государственности.
Казахстакие россиянине – 33%. Славянская молодежь, ориентированная на Россию. Ценности – семья, друзья, работа. В политическом плане индифферентны к Казахстану, и не отождествляют себя со страной. Преимущественно нацелены на дальнейшую миграцию в Россию.
Патриоты – 50%. Преимущественно казахская молодежь, проживающая в Южном и Западном Казахстане. Ценностный ориентир – семья, друзья, работа, патриотизм.

Напротив, молодое поколение славян в Казахстане, придерживаются космополитических и консьюмеристских взглядов. Данное поколение не отождествляет себя с Казахстаном, и в целом рассматривает Казахстан в качестве трамплина для переезда в другие страны, преимущественно Запада. Также, стоит подчеркнуть, что существует ментальная разница между славянской молодежью, проживающей в Северном Казахстане, и проживающей в Алматы. Славянская молодежь Северного Казахстана более мобильна с соседними регионами России, в силу наличия родственно-товарищеских связей, переезд в Россию для них не составляет определенного труда. А также наличие общего культурно-ментального пространства, и локального геополитического пространства, позволяет им в большей степени адаптироваться в новых российских городах. Славянская молодежь города Алматы, в большей степени вестернизированна. Славянская молодежь, проживающая в Алмате, в силу географического расположения города, его экономики, той или иной степени космополитичности и т.д. не ставит своей целью миграцию в российскую глубинку. Помимо отсутствия перспектив, миграция в российскую глубинку, может привести и к культурному шоку. Славянская молодежь города Алматы (представители казахстанского среднего класса), ставит своей целью миграцию либо в столицу России и в ее крупные города в европейской части страны, либо в страны Запада.

В целом, можно отметить, что миграция является выразителем развития социально-политических процессов в Казахстане. Как отмечают эксперты, Казахстан во втором десятилетии 21 столетия, вступил в процесс формирования моноэтнического государства, с основным центром в демографическом процессе. Сейчас численность казахов достигла 70%, доля русских составляет 19%. В целом доля восточных народов, составляет уже 75-77% от общего населения. Численность европейцев (русские, украинцы, немцы, поляки, белорусы, еврей) составляет около 23-25%, и это число будет падать. По некоторым данным, уже к 2040г. численность русских составит 5-8% от общего населения, а европейцев от 7-9%. Численность восточных народов, уже составит 85-90% от общего населения. Можно предполагать, что к 2050г., численность европейских этносов уже будет составлять в целом 5% от общего населения. Учитывая данные изменения, и усиление процесса казахизации, косвенным образом, через рост численности казахов и других тюркско-мусульманских народов, роста употребления казахского языка в бытовой среде, либо уже прямую госполитику как массовое внедрение казахского языка, переименование городов в Северном Казахстане, это может вызвать психологическое отторжение у ряда русскоязычной молодежи. И одним из проявлений этого, может стать усиление процесса миграции. По некоторым данным, к 2030г. численность казахов составит 80-85%, что может повлиять на усиление миграции славянской молодежи из Казахстана. В целом, если судить по предыдущему десятилетию, то из Казахстана уехало 300тыс лиц славянской национальности. Если опираться, на те тенденций, которые сформировали данный миграционный процесс, то можно предположить, что к 2050г. из Казахстана уедет где то от 750тыс до 1млн человек европейских национальностей, и преимущественно, это будет экономически активное население, в возрасте от 18 до 55 лет. В отечественных исследованиях, в силу казахстанской политической культуры, опускается геополитический фактор. Например, немалое количество русских выражает протест и негодование с усилением процесса казахизации Казахстана, то есть его исторического перехода от колониальной КазССР, европоцентристского СССР в независимый, азиатский Казахстан. Почему выше я применил такие слова как «европоцентрический СССР», потому что в то время были сформированы отдельные социальные паттерны, такие как русский язык как культурный элемент русских, или марксизм, коммунизм как культурный продукт Европы 19 столетия, или маркизм-ленинизм, как культурный проект Советского Союза. Сейчас же, социокультурные паттерны бывшего СССР, или имперского сознания испытывают прямой вызов. В Европе это выражается в националистических и европейских движениях в Украине и Беларуси. В азиатской части бывшего СССР, это выражается в демографических трансформациях, и косвенном влияния азиатских держав, таких как арабские страны, этнически родственная Турция, растущая активность Китая и т.д. Все это подрывает прямо либо косвенно советско-имперские паттерны, и поэтому стоит ожидать, что с начала 30х гг. усилятся тенденций миграции со стороны славянской молодежи (можно предположить, что в год буду уезжать 40-55тыс человек).

Сейчас, Казахстан, в контексте демографического процесса, верно и медленно меняется этнический облик страны. Данный процесс в частности выражается в смене этнического состава в городах, особенно в двух городах республиканского значения. В Астане, данный процесс, произошел за 15-20 лет, в Алмате, данный процесс, происходит в два этапа: первый, конец 80х и начало 2010х, где казахи стали постепенно большинством и второй этап, с конца 2010х и предположительно до начала 2050х гг. где

этнический облик Алматы станет более азиатским. В Северном Казахстане, данный процесс начнется в 40х-50хгг., и он продлится до 70х гг. В целом, среди представителей славянской молодежи, есть группа населения, которая чувствует дискомфорт в нарушений их этнического комфорта, а именно тех социальных паттернов, которые были сформированы еще в советский период. Это касается таких элементов как массированное внедрение казахского языка и его пропаганда, увеличение доли казахов в крупных городах, переселение казахов на Север, система государственных символов и выделение казахской идентичности в независимом Казахстане. Здесь, стоит подчеркнуть влияние двух существенных факторов – геополитического и исторического. Геополитический контекст означает влияние России. Россия как геополитический актор, обеспечивает безопасность и создает гарантию существования советских социальных паттернов, поэтому в данном контексте природа геополитической борьбы Запада и России, отличается от геополитической борьбы Китая с Западом. Борьба России с Западом идет на уровне идей и идентичности, в то время как борьба с Китаем, идет на уровне материальных ресурсов и геополитического влияния жесткой силы. Существование России дает уверенность русскоязычному населению Казахстана, в защите их идентичности от вызова со стороны местной идентичности. И исторический фактор, это изменение демографии в Казахстане. Было бы неправильным считать, что демографический рост идет только у казахов. В советское время, облик Казахстана был скорее славянско-европейским, сейчас же, или в районе 2050г., он станет скорее тюркско-мусульманским. Стабильно растущие этносы – это узбеки (доля в населении составляет 3,18%, + 0,03 п.п.), уйгуры (доля в населении 1,47%, +0,01 п.п.), турки (доля в населении 0,61%) и азербайджанцы (0,60%). Среди этих этнических групп слабой остается эмиграция за пределы Казахстана. В целом можно ожидать, что численность узбеков к 2040г. достигнет 1.2 млн человек, численность уйгуров составит около 500тыс человек, а численность турков и азербайджанцев достигнет около 400-450тыс. вместе взятых. В целом, можно предполагать, что численность тюркско-мусульманских народов уже будет составлять 92-95% от общего населения к 2050г. Таким образом, демографические/количественные изменения могут привести к качественным трансформациям, и преобразованию доминирующих социальных паттернов. Следует ожидать, что к району 2035-2040 гг. оттока n-части (около 500-750тыс. человек) лиц славянских/европейских национальностей в возрасте от 18 до 50 лет. В целом, суммируя вышесказанное можно отметить, что следующие факторы влияют на миграцию европейского населения:

Смена мышления. Поколение зуммеров, родившееся в постсоветский период, придерживается либеральных и консьюмеристских взглядов. Как отметил З. Бжезинский это поколение, выросшее в новых условиях транснационального и глобализированного мира, и для них более приоритетны западные ценности. В частности, в Казахстане, это прослеживается в разнице между славянской молодежью города Алматы и Северного Казахстана, где первые не готовы к переезду в российскую глубинку, и только выбирают для эмиграции Западные страны. Славянская молодежь Казахстана, в большей степени космополитична, и в целом они ставят приоритет миграции. Хотя нельзя говорить, о том, что они полностью и абсолютно готовы к эмиграции, но учитывая их ценностные приоритеты, в случае развития политического конфликта либо полноценной войны в Казахстане, данная группа в своем большинстве (около 70-80%) уедет из страны.
Социально-экономический фактор также играет немаловажную роль. Олигархическая структура экономики Казахстана, а также политэкономическая структура власти, не создают условия для перспектив экономического роста и развития. В случае истощения нефти, то уровень жизни может резко сократиться в обозримой перспективе 20-30 лет, и это будет содействовать усилению эмиграции европейского населения и вестренизированных групп восточных национальностей. Скорее всего, стоит ожидать падение уровня жизни, в районе 2035 г.
Геополитический фактор весьма комплексный в своем содержании. Как было указано выше, он также включает в себя изменение демографической структуры Казахстана, что будет создавать определенные психологические неудобства для тех, кто стремится жить в рамках старой парадигмы социальных паттернов советского периода. И другой фактор, это потенциальное усиление Китая. Тема Китая связана с мнимой или явной синофобией. В целом Китай признает Казахстан стратегическим партнером, и отношения между двумя странами развиваются в положительном ключе экономического сотрудничества, но, тем не менее, политика Китая в Синьцзяне, а также военная модернизация НОАК к 2049 г., свидетельствуют о наступательных намерениях Пекина. Также нельзя исключать того, что строительство 55 заводов в Казахстане, в рамках реализуемого казахстанско-китайского сотрудничества, может привести к увеличению китайской рабочей силы. Все это в целом, будет способствовать дестабилизации ситуации в Казахстане, в районе 2035-2040гг., что приведет к оттоку значительной части населения, преимущественно европейских национальностей и городских казахов, уйгур, турков и т.д.

Фактор геополитики

В целом развитие инклюзивных институтов нельзя отдельно рассматривать от системы международных отношений и геополитики. Под геополитикой, в данном случае мы подразумеваем не саму геополитику в ее классическом понимании политического реализма 20-ого столетия, а скорее как механизм исторического развития.

Развитие инклюзивных институтов может проходить в рамках неолиберальной системы международных отношений. Неолиберальная школа международных отношений была разработана в 70х гг., 20-ого столетия Дж. Наем и Р. Кеохейном. Неолиберализм признает государства основным участником международной системы, но считает, что государства склонны к сотрудничеству, чем к войне, и механизмом международного развития являются международные институты. Основной чертой внешней политики ЕС, является то, что ЕС отвергает реалистический подход в системе международных отношений, и ставит своим приоритетом институциональный подход в международных отношениях.

Международное развитие в конце 60х и начале 70х гг. характеризуется новыми тенденциями становления постмодерна: первое, это постиндустриальное общество и второе, становление и развитие транснационализма и институционализма в международной системе. Для полного понимания развития инклюзивных институтов, нам необходимо посмотреть детально, на специфику развития данных процессов, и с точки зрения неомарксизма, процесс сексуальной революции и становления транснационализма нельзя рассматривать отдельно.

Становление постиндустриального общества. Развитие постиндустриального общества началось в 60х гг., 20 столетия. Становление постиндустриального общества характеризуется радикальной трансформацией социальных институтов западного общества, где одним из наиболее ярких проявлений стала сексуальная революция. Сексуальная революция ознаменовала смену ценностных парадигм, в социальной структуре общества, и стала символом развития и воплощения индивидуализма. Семья, как социальный институт, с политическим уклоном больше не является определяющим фактором в развитии человеческого индивидуума. Благодаря развитию технологии и тех социальных процессов, которые они генерируют, индивид стал свободным, и может открыто функционировать в социуме. Поэтому, крупные города сформировали свой социальные институты, которые базируются на технологической и экономической платформах. Как отметил знаменитый социальный философ 20 столетия – Э. Фромм, в 20 столетии, произошла революция женщин и детей, который стали более эмансипированы от мужского влияния. Дело в том, что экономика крупных городов, постиндустриального общества, базируется на экономике знании. Экономика знаний требует большего профессионализма, и благодаря уровню технологического развития, индивид может поддерживать свое автономное существование. Здесь возникают теоретические вопросы, ведь процесс урбанизации начался в период 19 столетия. Но в 19 столетии, индустриальные города находились в стадии становления, и бывшие крестьяне становилась пролетариями. В городах, происходил разрыв традиционных сельских связей, в частности микросоциума, клан, род, семья и т.д. и психология городов создавала базу для развития индивидуализма. В селах, жизнь людей в некоторой степени, напоминает архаичную структуру первых родоплеменных сообществ, так как жизнь людей регулируется советом «старейшин» или кланом, поэтому консервативные нормы в селе так сильны, поэтому аграрные нации, не прошедшие эволюцию в индустриальные наций, не обладают зачатками материального индивидуализма. Космополитический город, создает определенную социокультурную и психологическую среду, для развития индивидуализма. Тем более с уровнем развития техники, нужда в коллективисткой среде отпадает, и это создает базу для развития индивидуализма, как экзистенциональной формы мышления и действия социальных институтов.

Развитие социального феномена сексуальной революции, стало означать, что патриархально-консервативные паттерны, в большей степени не действуют в обществе, и секс как социальный институт, перестал быть средством создания семьи, а в большей степени подвергся коммерциализации. Технологический уровень социума, позволяет обществу функционировать на индивидуальных основах, а материальное производство определяется технологиями экономики знании.

Становление транснационализма в конце 60х и начале 70х гг. также стало важным моментом. До этого периода, основными акторами в международной среде, выступали наций-государства, которые и определяли международную политику. Со становление транснационализма, неолиберальные институционализм стал определять основою структуру международных отношений. Благодаря развитию технологий, транснационализм создал социальные и затем уже социокультурные связи по всему миру. А международные институты, стали определять основную политику. В международной повестке, стали доминировать факторы социального характера, которые стали определяться как вопросы мягкой безопасности (экономическое развитие, экология, миграция, права человека, культурное сотрудничество и т.д.). Экономическая взаимозависимость, порожденная неолиберальным рынком, и экономикой знаний, создало базу для развития институтов, которые и стали доминирующим элементом международной системы. Наиболее ярким примером, данного развития является Европейский Союз, развитие интеграции между европейскими странами, для решения общих вопросов, на основе институтов и кооперации. Но развитие ЕС, не было бы без идей прав человека и рыночной экономики.

Геополитика оказывает немаловажное влияние на развитие инклюзивных институтов. Развитие инклюзивных институтов, может происходит только в условиях международных институтов, где сотрудничество доминирует над дилеммой безопасности, и поэтому инклюзивные институты обладают универсалистским характером. Развитие наднациональных органов ЕС, не может существовать отдельно от развития инклюзивных обществ внутри ЕС, где мы сейчас особенно видим разрыв между старой и новой Европой, особенно в случае Польши и Венгрии.

Развитие инклюзивных обществ, в данном случае, с постсоветским пространством, сталкивается с рядом проблем. В философском плане, развитие институтов ЕС является продуктом постмодерна, в то время как современная Россия является продуктом модерна. В российской политической культуре, доминирует иерархический подход, который определяет русский язык и советскую/евразийскую культуру, как центральный элемент государственного и общественного устройства. Россия и ЕС, хотя как субъекты международных отношений, и являются многонациональными государствами, но тем не менее, политическая культура в них отличается. Россия, государство, которое все еще находится на уровне развития модерна, и в большей степени упирается на традиционные концепций политической мысли. Это выражено в стремлении защитить евразийскую идентичность России и противостоять западной экспансии. Хотя и ЕАЭС является институциональным образованием, но евразийская интеграция в большей степени, носит геополитический характер, и поэтому Россия, а также другие члены ЕАЭС, в большей степени подстраиваются под политические комбинаций, нежели чем проводят реальную интеграцию, которая требует определенной выработки в той или иной сфере. Поэтому, ЕС обладает системной и институциональной базой в рамках прав человека, демократии, и демократических институтов, которые определяют инклюзивность политической системы и общества. Россия, напротив, уповает на ностальгию, и стремление развития местных идентичностей (казахской, белорусской, украинской, чеченской, татарской и т.д.), воспринимает как признаки «фашизма» и т.д. То есть Россия видит исключительно единственную иерархичную структур социокультурной модели, на которую ориентирована идеология евразийства. В частности, в Казахстане, это выражается в миграции сторонников России и ее евразийского выбора, которые испытывают психологический дискомфорт перед нарушением уровня этнического комфорта. К примеру, языковая проблема Украины, Беларуси и Казахстана, не является вопросом внутренней политики данных государств, а это механизм воздействия

Вывод

Развитие инклюзивных институтов в Казахстане, требует комплексного подхода, особенно развития экономики. Инклюзивные институты, как социальный процесс не могут возникнуть сами по себе, и являются продуктом постиндустриального общества. Развитие инклюзивных институтов, происходит в двух стратегических условиях, первое, это развитие экономики знаний, которое происходит из производящей экономики, и второе, это развитие постиндустриальных социальных паттернов. Но, государства Центральной Азии, из-за процесса ретрадиционализации, превращаются в государства общины. Это ярко выражено в таких странах, как Туркменистан, Таджикистан, и Узбекистан. В Казахстане, и Кыргызстане, данная тенденция, имеет место быть, но несколько в меньших масштабах. Сейчас, традиционные центральноазиатские общества переживают столкновение традиции и модерна, слома старых патриархально-консервативных социальных норм. Стоит отметить, что развитие постиндустриальных социальных норм, происходит в новых условиях, благодаря процессу глобализации, и повышенной социальной коммуникаций. Так, Казахстан наиболее яркий тому пример, как государство, участвующее в глобальных экономических процессах, но где наиболее и часто выражены социальные конфликты, на основе вопросов идентичности. В Туркменистане, и Таджикистане, в силу специфики экономического процесса, данные тенденций носят латентный характер, и скрыты от взора.

Проблема развития инклюзивных институтов, заключается в том, что в Казахстане, и в целом в странах Центральной Азии, функционирует олигархический формат экономики, который преимущественно ориентируется на сырье. Отсутствие развития реального экономического производства, приводит к архаизации и ре-традиционализации социума, что мы наблюдаем особенно в Туркменистане, и Таджикистане. В Казахстане, происходит слом традиционных социальных паттернов, при процессе урбанизации казахов, который начался после распада СССР. Отсутствие реального экономического производства, не приводит к формированию сетецентричной структуры общества, при котором могут быть реализованы идея прав человека, потому что традиционные центральноазиатские социумы, преимущественно делают упор на коллективистские структуры (семья, род, клан и т.д.). Поэтому, олигархическая структура политэкономии Казахстана и других государств Центральной Азии, а также ре-традиционализация социокультурной сферы обществ Центральной Азии, ведет к замораживанию эволюционного процесса.

Другим существенным аспектом, который влияет и определяет формат развития инклюзивных институтов, является геополитика. Нынешний геополитический курс России, направленных на сохранение традиционного влияния, и традиционный формат геополитики, ведет к торможению развития инклюзивных институтов. На данный момент, российские приоритеты в области внешней политики и безопасности, определяются преимущественно вопросами сохранения советских социальных паттернов, где в первую очередь фокус безопасности сосредоточен на таких государствах-соседях, как Украина, Беларусь, Казахстан, и другие государства постсоветского пространства. Россия, в лице Путина, в первую очередь, видит экспансию НАТО и ЕС, как угрозу своему существованию, где экспансия Запада подразумевает экспансию социальных и политических институтов. Тем временем, экспансия Китая рассматривается как второстепенная угроза, и даже третья степенная, где природа политических режимов России, Китая и стран региона Центральной Азии схожа, поэтому угроза Китая носит в большей степени несколько гипотетический характер, на долгосрочную и даже историческую перспективу. В целом, Казахстан находится в общем геополитическом пространстве с Россией, где ряд потенциальных устремлений и заявлений российского политического руководства ирредентистского характера имеют деструктивный характер, на казахстанский социум, способствуя усилению местного национализма, поэтому общая геополитическая структура евразийского пространства тормозит развитие инклюзивных институтов. Другим немаловажным социальным фактором, или процессом явлением является активная миграция европейского/славянского населения в Казахстане, в-первую очередь молодежи. Хотя на различных интернет – ресурсах, научных статьях и высказываются идей, что русские/славяне/европейцы мигрируют из-за экономических, социальных и иных перспектив, хотя языковой фактор также отмечается, но казахстанская политическая культура ставит табу на изучении природы и специфики этнической миграции в ее детальном отношении. В большей степени миграция европейского населения Казахстана связана с вопросами идентичности и геополитики. Русские, проживающие, в Казахстане, в основной массе ориентируются на политический и экономический комфорт. В случае усиления реальных кризисных тенденций, таких как внутриполитический кризис, серьезный экономический спад, и как следствие социальный кризис, демографическая экспансия Китая и т.д. европейское население Казахстана, и в особенности экономически активное население, в возрасте от 17/18 – 50/55 лет предпочтет эмиграцию на историческую родину либо экономически развитые страны Запада. Поэтому, русская/славянская/европейская миграция из Казахстана является логическим следствием геополитических процессов, происходящих на евразийском геополитическим пространстве.

Следовательно, необходимо отметить, что развитие инклюзивных институтов в Казахстане, зависит от комплекса разных факторов, которые имеют то или иное влияние на формирование инклюзивных институтов. Можно отметить, что инклюзивные институты, как социальное явление, уже существуют в Казахстане, но они в большей степени европеизированной и космополитичной молодежи городов Алматы и Нур-султана. Но социальная и, пожалуй, социально-психологическая проблема данной группы молодежи является то, что они не отождествляют себя с Казахстаном, как политическая группа, и вне зависимости видят свое будущее в экономически развитых странах Запада, и только небольшая часть готова участвовать в общественно-политической жизни страны. Таким образом, факторы и социальные паттерны ретрадиционализации укрепляются в Казахстане и других странах региона. Основная причина, которая тормозит развитие инклюзивности в Казахстане, в ее экзистенциональном значении, это отсутствие реального экономического развития и олигархическая структура экономики.

Share this: